- Хорошо, позвольте мне поставить вопрос несколько иначе. Для чего вообще спиливается номер?
- Для того, чтобы по номеру оружия нельзя было найти его владельца.
- Отлично. Можно ли назвать этот акт поступком предусмотрительным? С точки зрения преступника, разумеется.
- Да, наверное.
- Прекрасно. Если у человека хватает предусмотрительности спилить номер на пистолете, как, по-вашему, хватит ли у него предусмотрительности либо надеть перчатки, либо как следует стереть с оружия свои отпечатки пальцев?
- Ваша честь, - снова вмешался Магнусон, - обвинение считает этот вопрос спекулятивным. Мы пытаемся выяснить факты, а не занимаемся построением психологических гипотез.
- Возражение принято, - сказал судья-контролер и посмотрел на главную судейскую машину. Если машина посчитала бы решение судьи ошибочным, на табло заморгала бы красная лампочка.
- Мистер Линмаут, где именно был найден кольт, из которого был убит мистер Расковски?
- Я не могу ответить. Мне об этом не сообщили. Передали пистолет, и все.
- Благодарю вас, - сказал я, - больше вопросов у защиты нет.
Магнусон бросил на меня быстрый взгляд. Я тебя понимаю, говорил взгляд, что еще тебе остается делать? Я бы на твоем месте тоже цеплялся не то что за соломинку, за паутинку бы ухватился. Что делать, что делать, каждому свое.
- Обвинение вызывает врача полицейского управления Джоллы мистера Постелвейта.
Врач оказался настолько бесцветной личностью, что у меня было впечатление, будто сквозь него можно свободно смотреть. Он есть, и его нет. Удивительно, что регистрационная машина все-таки среагировала на его руку. И голос его был под стать внешности - никакой. Так, легкое сотрясение воздуха.
- Скажите, мистер Постелвейт, что показало вскрытие убитого? - спросил Магнусон. Он тоже недоверчиво поглядел на врача, стараясь убедиться, что тот не исчезнет на его глазах. - Только, пожалуйста, без медицинских терминов и излишних для суда подробностей. Вы меня понимаете?
- Не совсем. Дело в том, что пуля, войдя в тело, не консультировалась со мной, какой путь ей выбрать, поэтому…
- Мистер Постелвейт, - Магнусон изумленно посмотрел на него, - я не ожидал от представителя вашей профессии такой игривости тона. Отвечайте на мой вопрос!
Ай да сгущение воздуха, ай да безликий доктор!
- Пуля попала между… простите, я забыл, что нельзя пользоваться терминами. Ну, скажем, в спину.
- Стреляли спереди или сзади?
- Безусловно сзади. Входное отверстие на спине.
- С какою расстояния стреляли?
- Почти вплотную, семь-десять дюймов, не более.
- Что послужило непосредственной причиной смерти?
- Пуля прошла через сердце, смерть была мгновенной.
- У обвинения больше вопросов к свидетелю нет.
Судья-контролер кивнул мне:
- Можете допросить свидетеля.
- Благодарю, ваша честь, у защиты вопросов к свидетелю нет.
Магнусон снова вызвал Смита. Он следовал хронологии событий. Теперь он попросил полицейского рассказать, как нашли капитана Мэннинга.
- Я сначала поехал из Джоллы. Проехал миль десять - машины капитана не видно. Я тогда связался с сержантом, и он тут же приехал. Мы начали возвращаться и все время следили за левой стороной дороги.
- Почему именно за левой?
- Потому что слева лес, да и кювет слева не такой глубокий.
- Хорошо, продолжайте.
- Ну, вскоре я заметил следы шин на обочине. Мы остановили машину и пошли в лес. Ярдов через двести мы увидели машину капитана. Она буквально стояла в кустах. Мы подошли к машине. Сержант пытался открыть двери, но они были заперты.
- Но сначала вы ведь заглянули в машину?
- Да, сержант посмотрел в окно первый. Тут и я заглянул. В машине был только капитан Мэннинг.
- Почему же он вам не открыл двери? Ведь изнутри, по-моему, дверь всегда можно открыть?
- Да, но капитан не мог нам открыть, потому что на его руках были браслеты и он был прикован к рулю. Цепочка охватывала спицу руля.
В зале впервые с начала суда послышался легкий смешок.
- Как же вы открыли машину?
- Сержант выбил стекло.
- В каком состоянии был капитан?
- Я не доктор, но я заметил, что вся правая половина лица у него была разбита.
- Что сказал вам капитан?
- Что арестованный сбежал.
- У меня все, ваша честь, - сказал Магнусон.
- Ваши вопросы, мистер Рондол.
- Благодарю вас, ваша честь. Мистер Смит, - я повернулся к полицейскому - в своем первом показании вы говорили, что капитан Мэннинг приказал вам по радио ждать его на дороге.
- Да.
- А разве два полицейских не могли доставить одного безоружного человека да еще в наручниках?
- Наверное, могли.
- А если без «наверное»?
Смит пожал плечами и покосился на обвинителя, но тот смотрел прямо перед собой и. казалось, мало интересовался происходящим.
- Могли.
- Хорошо. Значит, требование капитана не ехать в Джоллу с арестованным и ждать его прямо на дороге можно считать необычным? Так ведь?
- Да, пожалуй.
- А без «пожалуй», мистер Смит?
- Да.
- А как вы объясните такое требование начальника полиции?
- Я не могу объяснить поступки своего начальника, мистер Рондол. Спросите капитана Мэннинга.
- С удовольствием. Когда до него дойдет очередь. Но все же, мистер Смит, вы опытный полицейский, вы - не автомат. Как, по-вашему, почему капитан Мэннинг не разрешил вам доставить арестованного, то есть меня, в Джоллу?
Он был неглупым человеком, этот Смит. Он чувствовал, куда я клоню. Мало того, я готов был поклясться, что он все прекрасно понимал. Он снова посмотрел на Магнусона, ожидая от него помощи, но что мог сделать обвинитель, если вопрос вполне корректен?