Он сразу увидел домик. Как ему и объяснили, он стоял на отшибе. Совсем близко от шоссе. А за ним, похоже, лесок или рощица. Бедняга Рондол, он ведь захочет сбежать именно туда. Нет, он, конечно, не добежит, но именно близость укрытия заставит его сделать такой опрометчивый шаг.
Сержант Лепски остановился у калитки. Ему было неприятно входить без разрешения в чужой дом, это, строго говоря, было нарушением закона, а нарушение закона было ему неприятно, но что поделаешь, случаются обстоятельства, когда нужно уметь переступить через свои чувства.
Он перегнулся через забор. Замок был простенький, и открыть его ничего не стоило. Он медленно пошел по дорожке к дому, стараясь, чтобы шаги были легкими и бесшумными.
У него колотилось сердце, но так с ним было всегда в решающие минуты. Сердце колотилось - вот-вот выпрыгнет из груди, - но голова оставалась холодной и ясной. Если дверь окажется запертой, он постучит. Но ручка повернулась, он вошел в коридор. Пистолет в руке, предохранитель снят. Еще два шага. Только не торопиться. Женский голос из комнаты. Немолодой. Ах да, одна из старух. И мужской. Неужели же идиот мясник оказался прав? Подожди, сказал он себе, не спугни удачу. Посмотри.
Он вошел в комнату. Старуха и Рондол за столом. Неплохо готовит старуха, судя по запаху. Рондол. Что ж, это справедливо. Он должен был найти его. Симпатичное лицо у адвоката. Не повезло ему. Но так уж устроен мир. Если везет одному, значит, не везет другому.
- Мне жаль, мистер Рондол, - сказал сержант как можно любезнее, - но я вынужден арестовать вас.
Интересно, как меняются у людей лица в момент ареста. У - Рондола оно окаменело. Окунули в гипс и дали высохнуть. Зато у старухи за столом челюсть отвалилась. Стала похожа на смерть. Только косы не хватает.
- Молодой человек, вы силой проникли в мой дом, - послышался еще один старушечий голос.
Господи, полон дом старух. Дом для престарелых. Он не отвернулся от Рондола. Известно, что случается, когда человек загнан в угол и ты на мгновение спускаешь с него взгляд.
- Простите, - сказал он, - но я должен арестовать этого человека.
- Сомневаюсь…
Краем глаза он видел, как старуха в кресле вытащила что-то из-под пледа. Он даже успел услышать выстрел. Негромкий. Наверное, двадцать пятый калибр. Странно, почему комната вся дернулась и зашаталась. Неужели же этот выстрел имеет отношение к нему? Комната плыла, покачиваясь, тускнела. «В меня попали», - вдруг подумал он. Хотелось лечь. Тем более что они медленно гасили свет.
- Я… как… - пробормотала миссис Калифано. Она мелко дрожала, не спуская глаз с лежавшей на полу фигуры.
- Кэролин, - строго сказала миссис Нильсен, - с каких это пор ты высказываешь свое мнение? Я думаю, тебе нужно сейчас провести мистера Рондола через рощицу, мимо спортплощадки и через парк. Вы выйдете к шоссе далеко за тем местом, где стоит полицейская машина. Там ты оставишь мистера Рондола, вернешься, возьмешь у дочери машину, выедешь из Драйвелла, посадишь мистера Рондола и довезешь его до того места, куда он захочет. Ты поняла меня, Кэролин?
- Да, но…
- Кэролин, - строго сказала миссис Нильсен, - ты сегодня очень много говоришь.
- Миссис Нильсен… - пробормотал Рондол, - я не…
- Не надо, - мягко прервала его старушка и улыбнулась. - Не надо. Если они захотят судить восьмидесятилетнюю парализованную старуху, выстрелившую в человека, который ворвался в ее дом, я им только скажу спасибо. Это будет прекрасное развлечение. Не каждому в мои годы удается попасть на скамью подсудимых. - Она достала свою тонкую, длинную сигарку и совсем молодым, лихим жестом щелкнула зажигалкой. - И не смотрите на меня с такой жалостью, молодой человек. Уверяю вас, я ни о чем не жалею.
- Спасибо… - пробормотал Рондол. Он моргнул несколько раз, но слезы на глазах никак не хотели исчезать.
- Не за что, молодой человек. Это был лучший мой день за долгие годы. Благодарю вас, и дай вам бог удачи… Кэролин, вам пора. Через пятнадцать минут я позвоню по телефону. Боже, представить только, что тут начнется… - Она озорно улыбнулась и выпустила дым тонкой длинной струйкой…
Было уже совсем поздно, когда Кэролин высадила меня в трех или четырех милях от Шервуда. Я решил, что безопаснее будет сделать несколько телефонных звонков отсюда, потом взять такси и добраться до города.
Я шел по пустынным улицам в поисках какого-нибудь еще открытого кафе. Мокрые снежинки таяли в воздухе, не успев долететь до земли. Я не боялся, я почему-то был уверен, что не встречу полиции. После миссис Нильсен я уже ничего не боялся. Все приобрело призрачный, нереальный характер. Одри, Ламонт, синтезатор, Гереро, капитан Мэннинг, ночной мокрый лес - все эти картины проносились в моем мозгу как главы какой-то книги, сцены какого-то фильма. Я тут ни при чем. Со мной этого случиться не могло. С кем-нибудь еще - пожалуйста. Но со мной, с адвокатом Язоном Рондолом? Невозможно.
Мимо меня нетвердой походкой прошел человек с поднятым воротником. Его глаза невидяще скользнули по мне, не задев. Нарк, отправившийся в странствие по своему фантастическому миру.
И мой мир был фантастичен, как порождение мозга, отравленного наркотиками. Я почувствовал странное отрешение от себя, отъединение от своего бренного тела, Я увидел высокого человека средних лет, который брел по пустой и мокрой ночной улице в поисках кафе. Это я. Все-таки это я.
Нужно было решить, где устроиться на ночлег. Моя квартира наверняка под наблюдением. Отели отпадают. Шервуд - это не Драйвелл. Здесь из окна не вылезешь. Друзья? Я знал только одного человека, который пустил бы меня, не задавая никаких вопросов.